Eva Lilith Latier
Ева Лилит Латьер
06.06.1601 › 26 лет/418 лет
ви-вульф › Ад
Новый Орлеан › Глаза и уши Войны
Bridget Regan

story of my life
в попытках начать новую жизнь

›  ближайшие родственники:
› Мать - Ингрит Латьер | мертва.
› Отец - Люсьен Латьер |  мертв.

›  способности:
› Магия рун - древняя магия, которая подразумевает под собой  нанесение отдельных рисунков - рун - с цель получения того, аль иного эффекта, будь то защитная руна, аль руна исцеления. Магия безопасна и совершенно не извращает душу и разум ее служителя. Требует знания дела, концентрации и больших затрат, особенно когда руну наносят не на поверхность, а на воздух, направляя ее на объект, который нужно поразить, аль излечить.
Рунам научилась у своей покровительницы.

›  обо мне:

Как она докатилась до жизни такой?.. о-о-о, да очень просто!.. ибо, как говорится, если хочешь жить, цвести пахнуть, нужно уметь вертеться и подстраивается, так что, девушка не нашла ничего лучше, чем присоединится к принцессе Ада, чем варится в одном из котлов. А как все дошло до того, что она стала ушами и глазами Войны?... это довольно долгая история, да и скучная, если убрать моменты попыток ее сжечь, повесить и утопить, полная совершенно обычной жизни не очень обычной девушки, которая берет свое начало аж с 1601 года, в Бамберге, где семья довольно успешного мага-целителя жила ровно до момента, пока в их маленький мир не пришли слухи про то, что все магическое, а так же отличающиеся от нормы человеческое, происки демонов и слуги Сатаны - так, если коротко, в Германии, в городе Бамбере, началась охота за ведьмами под началом довольно успешного, но молодого Инквизитора-рыцаря, отказавшегося носить рясу и по обыкновению своему надевал доспехи, ибо было привычно, и который собственной рукой казнил больше сотни ведьм, из которых настоящих можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но с отцом девушки он угадал, а точнее ему указали на него и повязав мистера Латъера в 1626 году, когда был построена тюрьма с очень привлекательным названием "Ведьмин дом", глава семье не дождался  суда над ним, а испустил дух свой прям в тюрьме на глазах своей семье, приняв яд - зачем?.. не хотел, чтобы его семья жила в страхе и вечных бегах - , тем самым развязывая руки Грегору, который до этого проявлял знаки внимания к Еве, а после того, как ее отец умер в его тюрьме за "магию", молодой человек решил на женится на девушке, хотя его товарищи были против и говорили ему, чтобы он присмотрелся к деве, так как она отличалась от всех своим цветом волос - девочка имела огненно-рыжие локоны, что уже был признаком, но!.. но цвет глаз ее был, как чистое летнее небо, которое превращалось в темные воды океана, когда она злилась, аль грустила, оставаясь такой до новой "клетке", куда увозит ее Инквизитор, все же добившись от молодой красавицы согласия выйти за него. И да, почему она так поздно вышла замуж, хотя в те времена уже в тринадцать были при мужьях?.. Да просто рыжая была своенравная, воротила нос и просила отца защитить ее, а после приезда Инквизитора Грегора все остальные женихи отпали, а этот не отказывался, показывая его истинные чувства... да. Истинные чувства...

Инквизитор отвез свою молодую жену со всеми ее вещами к себе на родину, где той долго пришлось осваиваться в новом городе, у которого была своя история и тайны, законы и порядки, которым пришлось подчинятся. Пока молодого хозяина нет дома, молодая хозяйка должна быть дома и поддерживать домашний очаг, тем самым сохраняя здоровую атмосферу. Пока молодой хозяин находился на службе, аль в отъезде, молодая госпожа днем и ночью должна молится за его здоровье, благополучие и скорейшее возвращение. Она должна быть примерной женой!.. Самой доброй и благовоспитанной!.. Она должна улыбаться, мягко отвечать на вопросы и молчать о том, что ее отец был "приспешником дьявол", хотя это было недоказанное обвинение и Грегор его замял, сказав, что они ошиблись, но ей говорил совершенно другое - он знал, кто она такая, видел то, что она делает в тихую, пока никто не видит, но ничего не мог с ней сделать, ведь любил свою ведьму всей душой, за что и будит гореть вместе с ней в Аду, но девушка решает по другому - в одну прекрасную ночь она просто сбегает, поставив на двери барьеры, через которые могла пройти только она, и которые опали со временим, потеряв свою силу, когда след ее давно уже остыл и превратился в месиво из следов. Злился ли Инквизитор?.. о-о-о, еще как!.. он бросил все силы на ее поиски, забыв про сон, еду и свои обязанности, стараясь найти свою жену, но все без успешно - ей просто надоело все. Надоели правила, надоели запреты, надоели тыкание в то, что она девушка и она не может делать того, для чего ее мозги не годятся - лечение людей... Как оказалось позже, у нее к этому большой талант. И где начинается талант, там его злые языки и завистливые взгляды пытаются задавить...

Сейлем... Массачусет-Бэй... Салем... тут ее никто не знал. Тут никто не слышал про ведьм и она смогла спокойно жить тут в своём доме на окраине, показывая некие чудеса исцеления и продолжая узнавать про свою магию  из записей отца, которые он делала на протяжение своей жизни, а так же из старых блокнотов, которые у него остались от его предков. И, по началу, она могла лечить не сильные раны, аль легкую  простуду, зажигать слабый огонек, но чем больше она изучала, практиковалась, тем сильнее и уверенней становилась, так сказать, найдя свое предназначение в этом мире, пока все в один прекрасный день все не рухнуло в одночасье. Наступил 1692 год. До Салема дошли слухи про ведьм и пошли гонения, которые привели к неким последствиям и долгожданной встрече со стороны Инквизитора Грегора, который, когда ее увидел - молодую и до сих пор столь же привлекательно-жгучую деву  - потерял дар речи, а она, обессиленная из-за трав, которые ей насильственно залили в виде настойки в рот, когда поймали и заломили руки, стояла перед ним, старым, но с горящими жизнью глазами цвета молочного шоколада, стараясь держаться гордо и не показывать своего отвращения к нему, к предателю, который когда-то, в одну из ночей, когда был дома, залез в ее записи и нашел упоминания трав, которые ведьмам категорически нельзя употреблять. Мужчина не мог ее уже спасти, так как обвинения в ведьменстве и пособничеству дьяволу, служению низшим силам во благо лишь одной себе, было на лицо и жители деревни, жители, которым она помогала и лечила, спасала, просто сдали ее, даже не став защищать и выгораживать, боясь гнева Церкви - у них ведь есть свои семьи, что им до ведьмы какой-то?.. даже если она им и помогала. Да и помогала ли?.. может через свою "помощь" она высасывала из них жизненные силы и именно по этому она осталась молодой, привлекательной девушкой с яркими глазами?.. нет. Тут было все намного проще - она пользовалась эликсирами и кремами разными, рецепты которых были записаны в отцовских книгах, чтобы кожа оставалась молодой и свежей, а так же замедлился процесс старения, но не в этом суть уже, а в том, что ее хотели сжечь и в ночь, перед казнью, к ней в темницу, где к ней были приставлены два рыцаря, которые следили за девушкой и если бы она сделала что-то не так, то пустили бы ей прям в голову стрелу, пришел Грегор, который не мог все так оставить и предложил девушке бежать, просто заменив ее другой, а чтобы никто не узнал, надеть на голову мешок - когда сгорит, все равно никто не узнает. План был рискованный, ибо тогда Грегору тоже бы грозила казнь, если бы рыжую поймали, но она согласилась, да и кто бы не согласился спасти свою жизнь?.. но у них ничего не получилось. И когда Инквизитор думал, что все получилось и его любимая женщина спасена, их раскрывают и обоих посылают на казнь, но из-за того, что Грегор попытался их освободить, ввязавшись в драку со своими бывшими подчиненными, их обоих убивают, просто закалов, словно поросят, так еще и голову девушке отрубают после, боясь того, что она воскреснет и покарает их, но ничего такого не произошло - она лишь успела закленание исцеления исцеления на Инквизитора, а так же наполнить его доспехи собственной магией, чтобы после того, как ее дух покинет тело, заклинание продолжало работать и мужчина выжил. Ну, а еще для того, чтобы через много и много лет вернуть ее себе, как было предсказано одной из ее сестер Салема, которая имела магию предвидения, но довольно размытого, зато правдивого и довольно печального...

Ад... Ад встретил ее горящими котлами и криками грешников, которые варились и крутились, прося пощады и говоря, что все осознали и готовы служить верховным существам верой и правдой. Такой участи себе ждала и Ева, которая долго вглядывалась в лица искаженные болью и злостью, ища лишь одно, лишь надеясь на то, что у нее получилось его защитить - получилось. Это она узнала не потому, что Грегора небыло в Аду вместе с ней, а со слов Мод - жнеца Войны, которая взяла рыжую под свое крылышко, как это сделала много лет назад, когда давний и самый первый предок семьи Латьер, призвал ведьму, прося у нее силы. Мод явилась на зов, дала предку силу и знания, а в замен он пролил кровь во славу жнеца, обещая той души павших врагов, а так же вечное служение его рода ей. И вот так вот избежав участи кипения в котле, узнав то, что Грегор выжил и смог сбежать, прожив остатки своей жизни где-то в горах, где и испустил свой дух, но так и не пришел в Ад - печально, но не на столько, чтобы горевать, - женщина стала служить Войне, изредка устраивая с ней грызню и получая за это, выполнять ее задания, которые нужно было обязательно исполнить, иначе можно было получить по шапке, а так же жнец согласилась ее научить магии рун, так как это было эффективнее и быстрее, чем произносить заклинания. Да, эффективнее, но эта эффективность и знания, которые дурманили разум не хуже наркотика, привели к тому, что ее чердак немного потек, а желание сжечь каждого встречного, аль вырвать его сердце, изначально обезглавив, чтобы искупаться в крови, было велико настолько, что порой Мод приходилось тормозить Еву с помощью магии, затягивая на ее шее ошейник потуже, чуть ли не надевая на нее намордник, как на какую нибудь собаку. Хотя, почему как на какую нибудь, если Ева была на половину волком?.. ген, который передался девушке от матери, хоть и был не активен, но все равно присутствовал в ее крови, делая девушку полукровкой, аль гибридом - Ли так до конца и не разобралась в этом, а Мод не захотела вдаваться в подробности, просто вкинув эту новость как бы между строк, поставив ведьму перед фактом, сбегая от нее на землю, оставляя за главную и надеясь на то, что девушка когда нибудь забудет про это. И забыла. Под натиском обязанностей и заданий, она забывала даже то, как ее зовут. А когда к похождениям Войны прибавилась еще и "любовь", то Ева вообще зашилась вся, потеряв счет времени, а потом и саму свою темную госпожу, которая со своими братьями и сестрами жнецами отправляется на землю, забывая про Еву. Ну, точнее, так думала сама ведьма, которая до своего воскрешения, кипела и злилась на девушку, мечтая о том, как ее тонкие пальчики сомкнутся на шеи Войны и она будет ее душить, говоря той в лицо, какая она мразь - в принципе, так и произошло, но задушить не получилось, так как девушка была бессмертной, а Лилит была ослабленной и в шоке от того, как изменился мир, в котором ей придется жить, но для начала она хотела вернуть то, что принадлежит ей по праву - свою магию, который был заключен в доспехах Грегора. Самой найти ей было трудно, по этому пришлось обращаться за помощью к Мод, которая немного потешала свое эго тем, что строптивая ведьма обратилась к ней за помощью и между обучением воскресшей премудростям нового мира, жнец искала доспехи, который оказались вообще в Румынии, в каком-то из музеев - подарок немного смягчил ведьму, но все равно при любой возможности она припоминает той про то, как Мод ее кинула в Аду, забыв про нее.. 

my resources:
у нас проблема. И когда я говорю проблема, я подразумеваю глобальный кризис
›  связь с вами: Есть все. Скину все в ЛС, если нужно будет.
›  какие изменения вы хотите внести в сюжетную линию персонажа (для канонов): -
›  что делать, если вы уйдете с проекта (неканоны): Отправить обратно в Ад.

ПРОБНЫЙ ПОСТ:

Она напала на деревню ночью, когда на черном, как вороново крыло, небе загорелись первые звезды, а луна выглянула из-за облаком, освещая и серебря своим светом вечно белоснежные поля. Она напала быстро, никого не оповещая о своем приходе громогласным ревом, как это было раньше, когда в снежной стране поднималась вьюга, кружа в быстром танце тучу маленьких, колючих снежинок — она всегда приходила с ней, скрываясь в белой мгле, словно вор, пришедшем за драгоценностями. Она и была им. Только приходила не за каменьями и блестящими украшениями, а за скотом, которого было столь мало, что приходилось его прятать за стенами амбаров, аль собственных домов в надежде, что ночной монстр, являвшийся к ним каждую седьмую ночь, не найдет их драгоценную животинку, которую люди в этой деревне, да и в соседних тоже, выращивали и выхаживали прям с материнской любовью, так как в вечно ледяной, белой стране было очень трудно выжить и тут действовал закон один — выживает сильнейший. И люди пытались. Они приспособились к жизни здесь, научились совладать с ледяным ветром и вьюгами, но не научились жить с монстром, которому, с каждым приходом, нужно было больше. И если в первые разы, она брала малость, словно боялась, то в последующие осмелела и поняв то, что никто не пойдет против нее, стала утаскивать не только скот, но и людей, которые не успели спрятаться, аль попыталась защитить собой ту малую долю жизни, которая у них была — наивные дураки. Эта неотвратимая напасть давно уже вкусила человеческой плоти и ничего не имеет против нее, по этому, как только она видела кого-то, кто плохо спрятался, утаскивала с собой, наслаждаясь криками отчаянья и боли, страха, запах которого ни что не могло перебить — этот манящий, кисло-сладкий нектар, на который она летела, шла, словно мотылек на огонь, просто сводил ее сума и предавал сил, давал чувство всесилия и даровал мысль, что она непобедима и никто не пойдет против нее в этой деревне. Но как же она ошибается в этом...

Опустившись на землю, прям в центре деревни, ночной кошмар, который оказался белоснежным драконом, медленно обвел взглядом голубых глаз мелкие дома и выдохнул клубы пара, который сизым облачком медленно стал расползаться по сторонам, исчезая на глазах. Сделав пару шагов в сторону более большого дома, который был амбаром, дракон вновь остановился и замер, прекратив даже дышать, прислушиваясь к гнетущей тишине маленького мирка, который раньше был наполнен множеством голосов, криками и проклятиями, запахами, которых тут было куча, начиная от свежего хлеба, заканчивая всякими разными отходами жизнедеятельности и не только людей. Сильнее пахло животными — этот запах манил, но в нем было что-то не то. Во все это деревне было что-то не то, по этому дракон и застыл, подобно ледяной скульптуре, вслушиваясь в звенящую тишину, которая пробирала до костей, но нее белого монстра, который уверовал в свои силы и способности настолько, что, практически, приравнивал себя к всевышнем и думал, что люди ничего ему не сделают, тем самым совершая самую злостную ошибку — недооценил врага своего. Не подумал, что и люди могут показать клыки и когти, сделав подлянку и наняв специальных людей, которые живут убийствами таких, как он — драконов. И почувствовав первый укол в своем боку, дракон громогласно заревел, взмахивая крыльями, крутанувшись на месте, мордой разворачиваясь в ту сторону, от куда прилетело «жало» и клацая зубами, попадая по нападавшему человеку и одним мощным укусом разделяя бедолагу пополам, вновь разворачиваясь и видя то, как со всех сторон посыпались люди в доспехах и оружием на перевес, готовые дать ему бой и убить, но не все так просто, ведь дракон не будет стоять на месте и выпуская в своих обидчиков пламя, он пытается взлететь, но вновь что-то делает больно, разрывая крыло и вырывая новый крик, который разрывает тишину, как и звон метала о метал — люди стучат мечами о свои щиты, создавая тем самым невыносимую какофонию, которая давила на мозги, заставляя дракона только сильнее злится, совершать ошибки, побуждая к бегству, что у нее получается после еще одного залпа огнем из зубастой пасти, а так же откидыванием несносных воинов в сторону одним мощным ударом хвоста, который, словно плеть, разрывает собой воздух и впивается в металл, ударяя по нему, либо сжимая, расчищая путь к отступлению, взмывая ввысь, пытаясь скрыться от нападавших, но не так все просто — боль, пронзившая ее тело, заставляя белоснежного монстра издать короткий рык прежде. чем он бы смог понять, что крыло одно было разорвано, по этому и лететь придется медленно, а люди все наступают, подгоняя своих коней и стараясь достать его своими луками, аль арбалетами, чьи болты жалили сильнее всяких морозов, но она терпела и летела вперед, сжимая свои огромные клыки и стараясь поднять выше, где ее не смогли бы достать, но не получается. Боль вцепилась в ее тело, сковала не хуже стальных оков, и отпускать не хотела никак. Так еще и «зубочистка», которая в пилась в ее бок прям под крылом, доставляла сильный дискомфорт и вытащить ее никак не получалось — нужно было быстрее добраться до своего убежища и осмотреть свое тело, чтобы понять то, насколько все серьёзно, но звук ржания и свисты позади, заставил ее обернуться и увидеть погоню, которая, словно Дикая Охота, преследовала свою жертву, гоня ее вперед, нагоняя, заставляя биться в первобытном страхе, только вот страха не было. Ярость — вот что она ощущала. И ей бы улететь, чтобы немного восстановиться, но так она не могла. По этому резко опустившись на белоснежный покров земли, дракон разворачивается мордой в сторону отряда, который неумолимо приближался, уже кидая в дракона свои копья, от которых она просто отходила назад, либо мощным взмахом крыльев сбивала, скаля свои клыки, готовясь к битве.

Первых нападавших она снесла мощным ударом хвоста, тут же напрыгивая сверху, придавливая наемников передними лапами, слыша хруст костей и крик боли, который, словно бальзам, растекся по ее сердцу, залечивая раны и предавая сил, немного адреналина и поднимая с колен некий азарт, который слегка притупил боль и позволил огромному, по сравнению с человеком, ящероподобному существу двигаться немного поживее, с энтузиазмом маленького ребенка, который хочет заполучить вкусняшку, по этому он и лезет на стул со сломанной ножкой, чтобы ее достать, а так же яростью матери, которая защищает свое потомство, нападать на людей, включая в бой весь свой арсенал, начиная с клыков, которые и не замечали брони, прокусывая ее так, словно это был не кусок металла, а тонкий пласт вяленого мяса, и заканчивая крыльями, взмах которых поднимал тучу снежинок, заставляя людей жмурится и прикрывать свои лица от колющих «иголок», который так и намеревались попасть в глаза. И прыгая от одного, до другого охотника, дракон старался быстрее со всеми ними расправится, чтобы вернутся и полностью разгромить деревню, не оставляя от нее даже пепла — это было бы прекрасным предупреждением для «низших» форм жизни, чтобы даже и не думали подниматься против нее, молча принимали свою участь и приносили ей «дары», чтобы дракон не трогал их. Чтобы она просто прилетала, забирала принесенное в жертву животное и улетала обратно, в свое логово — ничего ведь сложного, так?.. да и прилетает она не так часто. И людей не много есть — чего они взъелись то?..  не важно. Над этим вопросом она подумает позже, а пока что, выпуская очередной столб пламени в своих обидчиков, она получает очередное копье в свой бок, а так же грудь, издавая громогласный рев, который, словно гром, прокатился по белоснежной пустыни, разносясь на много миль вперед. И выцепив этих людишек взглядом, она кидается на них, но промахивается, поднимая тучу снежинок и  мордой проваливаясь под снег, резко вскидываясь, вставая на задние лапы в попытки скинуть с себя смельчака, который посмел залезть на нее, спрыгнув со своего коня и вгоняя меч по самую рукоять в драконью шею, окатив себя горячей кровью и падая в снег, тут же оглашая округу своим криком боли и спуская дух, как только клыки смыкаются на его теле и тут же отпускают от того, что очередной наемник напал со спины, хватаясь за шипы на ее спине и пытаясь добраться до головы, чтобы со всем покончить, но кто ему позволит это сделать?.. Собрав свои силы и оттолкнувшись от земли, дракон резко взмывает вверх, чтобы камнем кинуться на землю, перед самой землей разворачиваясь спиной вниз и падая, придавливая своим весом человека и получая копье прям в не защищенное брюхо, которое вырывает очередной крик боли и злости из глотки звери, чье тело тряслось уже от ран и крови, которая стекла из глубоких ран по всему телу, но глаза, голубые глаза горели столь ярко, что невольно засмотревшись на это пламя, не сразу и понимаешь что в нем сгораешь, разнося крик боли по всей округи..

Она не знает сколько времени прошло. Она не знает, сколько их было. Не знает и того, сколько еще вытерпит, но она должна бороться до последнего. И она борется. Правда не так яро, как по началу, так как усталость с новой силой накатывала, адреналин уступал боли, которая захватывала все мысли, заставляя все чаще рычать и меньше двигаться, чтобы не бередить раны — как же они бесят. Эти людишки, которые возомнили, что могут ее победить. И они бы могли, если бы она была обычным животным, лишённый способности думать, мыслить и наблюдать, который бы бездумно кидался бы на все и всех, а она, первым делом, постаралась разобраться с теми, кто кидался копьями, чтобы затем сосредоточится на тех, кто орудовал мечами, но кто же знал, что и у ближников будут древковое оружие?.. она это слишком поздно поняла. Позволила им себя окружить, показала ем свою спину, размахивала крыльями, открывая бока — было трудно, но она выстояла, только... почему же так хочется спать?.. и почему становится так легко?.. оковы, которые сковывали ее, словно пали, да и двигаться ничего не мешало, словно все те копья и мечи в ее теле, которыми наградили ее наемник, чьи тела сейчас были разбросаны по белой пусти и станут прекрасным лакомством для хищных зверей, коих тут было не мало, одновременно исчезли и она может идти — очнись!..

Резко распахнув свои глаза, она вновь ощущает это давление, которому было невозможно сопротивляться, но она должна. Кое как поднявшись с земли и расставляя лапы шире, чтобы вновь не упасть, она делает пару шагов вперед, чувствуя сильное биения собственного сердца, которое вот-вот должно было выпрыгнуть из ее груди — резкий спазм скручивает ее и раскрыв пасть, она срыгивает сгустки крови прям себе под лапы и захватывая ледяной воздух пастью так, словно только что была под толщей воды и вот, наконец-то, вынырнула, наполняя свои легкие кислородом — это была ошибкой, так как вместе с кислородом, в легкие, попадает кровь, заставляя ее издать хрипящий звук, переходящий в бульканье и осознание того, что нужно лететь. Лететь к той, кто сможет ей помочь. К той, кто ее не бросит. Главное успеть. Главное, чтобы она услышала. И собрав свои последние силы, дракон с горем пополам, поднимает свое тело в воздух, борясь с диким желанием вновь опуститься на землю и закрыть глаза, хотя бы на пару секунд, минут — очнись!.. мысль, словно пощечина, хлестко ударила по сознанию и вновь распахнув глаза, она выравнивается перед самой землей, отталкиваясь от нее лапами и вновь набирая высоту, хотя тело тянуло неумолимо вниз, вновь сковывая невидимыми оковами и утягивая на землю, сдавливая горло и заставляя хрипеть, как загнанного пса — нужно лететь!.. С каждым взмахом, с каждым преодолённым  метром, она опускалась все ниже и ниже, больше не в силах сопротивляться притяжению, хотя она уже видела свою цель — только руку протяни и можно было бы коснуться  ледяных стен замка, где она жила и росла, где была та, к кому она летела, кого хотела увидеть, прижаться и почувствовать себя защищенное — зачем она только нападала на эти деревни?.. почему пренебрегла собственной защитой и полетела на охоту не в метель, а в светлую ночь?.. дура..

Глаза закрываются. Дыхание становится прерывистым. Крылья сковывает боль и она уже их не чувствует, как и не чувствует, не слышит хруста костей, когда камнем падает на лед, но чувствует то, как дрожит — она никогда не чувствовала холода, но сейчас он проник в самое сердце и сковал его, впиваясь все сильнее и сильнее, заставляя дракона дрожать и скулить, словно маленького, потерявшегося зверька. Перед глазами все плывет, лапы же не слушаются и она не может даже ползти, распластавшись на мягком покрывале зимы чешуйчатой горой, которая истекла кровью — она умирала, но не хотела эму верить. Не хотела верить в то, что какие-то людишки смогла достать ее, но, в тоже время, уже видела ее и маленькую себя скачущую под ногами женщины, которая пахла колючим, морозным ветром, ледяной водой, которая была скованна людом и морозным утром. Ее обманчиво-нежная улыбка, взгляд, ласковый голос, которым она ее звала, когда маленький дракончик слишком далеко убегал — она все помнит, все видит. И осознание того, что это конец больно ударяет под дых, заставляя издать последний, протяжный крик прежде, чем ее глаза закрылись на всегда...

"— Прости меня, мама... я была слишком беспечной и глупой дочерью..."